Глава IV. Трагедия «Хованщины»

Хованский напуган, тайная тревога владеет им, но боярская спесь душит ее. Распалившийся тараруй велит бросить гонца на расправу конюхам. И, выместив злобу, вновь предается боярским утехам: пленницы князя, персидки, услаждают его играми и плясками.

Волшебная музыка сцены персидок сочинена была Мусоргским еще весною 1876 года, с успехом исполнялась при жизни автора (в корсаковской инструментовке) и с тех пор стала одним из любимейших произведений симфонического репертуара. На своем мосте, в опере, она еще более выигрывает во впечатлении, ибо выполняет здесь и драматургическую задачу. Это — сцена обольщения Хованского перед трагической развязкой. Музыка развернутой сцены «восточных чар» основана на искуснейшем развитии контрастных мелодических тем. Одна — воплощение пленительной манящей неги (Andante cantando con espressione, fis-moll, с элементами лада чаргя), другая — капризная игра и страстный порыв (Vivo сарriccioso. Piu agitato; G-dur — dis-moll, с элементами лада шур). Вариантная разработка тем, богатая ладовыми отклонениями, ритмическими и динамическими нюансами, ведет к мощному нарастанию. На кульминации оно обрывается неожиданным появлением Шакловитого.

Короткая заключительная сцена — катастрофа. От имени «скорбящей за Русь» царевны Шакловитый зовет князя на «совет великий». Речитатив его коварно спокоен; лишь глухие отзвуки «прощания со стрельцами», промелькивающие в оркестре, предвещают недоброе (клавир, стр. 282). Опьяненный, одурманенный персидками Хованский хорохорится недолго. Самолюбие тараруя польщено. Важно звучит его тема на самодовольных репликах: «Вот это так. Теперь мы к ней охотно будем...» (C-dur'ный эпизод). Хованский облачается в праздничные одежды. Хор сенных девушек чествует его величальной песней (G-dur; переменный метр 6/4 - 5/4) —

Плывет, плывет лебедушка, ладу, ладу.
Плывет навстречу лебедю, ладу, ладу...

Неторопливо вьется мелодия песни. Хованский торжественно шествует к выходу. И — падает на пороге, сраженный ударом ножа. Крестьянки в ужасе разбегаются. Шакловитый подхватывает последнюю фразу недопетой песни — «Белому лебедю слава, ладу, ладу» — и злорадно хохочет. Финал поистине шекспировской силы.

Вторая картина выносит действие на площадь перед храмом Василия Блаженного. Сюжетные линии «Хованщины» стягиваются в один узел.

Шагая через барьеры хронологии, сдвигая и сталкивая события мятежного .семилетия (1682—1689), Мусоргский ведет развитие трагедии к широким обобщениям драматургии переломной исторической эпохи. И от действия к действию все глубже обнажается правда изображаемой эпохи, все ярче вырисовывается перспективная цель развития трагедии — «судьба человеческая, судьба народная».

...На площади перед Василием Блаженным выстроились рейтары. Поодаль толпится народ, пришлый крестьянский люд. Траурным маршем развертывается в оркестре тема предсказания Марфы (Adagio, es-moll). Опального князя Голицына везут в колымаге на Белоозеро, в далекую ссылку. Сопровождаемый рейтарами ссыльный поезд медленно удаляется. Сумрачная тема вступления, интонируемая в репликах хора крестьян, звучит над древней площадью как реквием уходящей эпохе. Падают ее «столпы». Решилась участь князя Голицына. Низвергнута царевна Софья. Убит Хованский. Обманутые стрельцы преданы, и их ждет суровая кара. Обречен и раскол.

← в начало | дальше →